я тебя сберегаю у сердца, охраняю, как ока зеницу.
пусть теперь мне уже не согреться, и в которую ночь мне не спится, я храню твоё имя, как пепел на дрожащих замёрзших ладонях.
наш союз даже бог не закрепит, да и вовсе о нас и не вспомнит.
как и ты уж не вспомнишь, наверно, наши яркие белые ночи, те, в которых дыханием мерным ты спасала меня от всех прочих: от кошмаров, тревожных метаний, заменяя теплом от объятий.
как мне жаль, что теперь между нами есть лишь только пробел цвета Кьянти — ярко-алый и терпкий по вкусу (пусть и вкус перестал ощущаться). я пытаюсь понять его, пусть и он останется только на пальцах — тех, которыми нежно касался твоих локонов светлых и мягких, тех, которыми в медленном вальсе я сжимал твои плечи украдкой; и твой запах мускатно-цветочный ещё долго меня не покинет.
жаль, что мы дошагали до точки, и осталось мне только лишь имя, что шепчу среди ночи, сгорая в своих новых надеждах на чудо.
ты была мне и адом, и раем.
жаль, что этого больше не будет.
и, гуляя по майскому саду, я пытаюсь вдыхать ароматы, представляя, что снова ты рядом, как была в незабвенном «когда-то».
а потом возвращаюсь к постели, где на простыни, смятой и влажной, ощущаю, как всё опустело, как всё стало чужим и неважным.
но ты снова встречаешь у двéри, я целую запястья, ключицы…
…закрываю глаза и не верю, что когда-нибудь это случится.
(с) Декабрь.
